Погремушки скомороха

[Ицхак Скородинский]

Очередь за счастливой смертью

- Кто здесь крайний?
- Я…. Последний…. Я.
- А что дают?
- Смерть. Счастливую смерть. Как успокоение от жизненной тщеты.
- И как это происходит?
- Раз, и готово. Безболезненно и безо всяких страданий. Так Вы занимаете?
- Да, конечно. Разве такое можно упустить.
- Тогда я отлучусь, мне, знаете ли, очень, очень нужно. Вот, только…. Если вернусь, Вы меня признаете?
- А Вы за кем?
- Вон за той дамой в окровавленном платье…. Да, та, что похожа на скелет.
- А перед ней?
- Никого….
- Как никого? Тут целая толпа!
- Они не занимали. Вот они точно, что крайние, на самом краешке стоят. Мучаются, молятся, цепляются. Кто за что…. Не хотят счастливой смерти.
- Вот ещё одна…. Решилась, наконец.

Еще одна: - Я правильно попала, здесь можно быстро умереть? Господи, а Вы меня не пропустите вперёд, я уже больше не могу, не могу я больше, не могу!
- А чего Вы так торопитесь, Вы так молоды, красивы, Вам бы жить да жить?
- Он меня бросил, бросил, ушел, и я сдуру проглотила целый флакон какой-то гадости и теперь меня тошнит и дикие рези в животе….
- Острый живот! Острый живот! Да, расступитесь Вы, идиоты, девушка хочет, очень хочет!
…Во, исчезла. Растворилась.
- Это всегда так бывает, когда таким, как она, промывают желудок. Так я отойду ненадолго?
- А где же дама? Дама где?!
- Дама уже там…. Так что, Вы следующий…

Что же делать, что делать!!!!

- А кто здесь последний?! И что дают?
- Я… Крайний…. Самый крайний. Смерть дают, мгновенный расстрел на месте. Прямо в сердце.
- Как интересно. Раз, и готово!
- Слушайте, Вы подумайте, придите в себя, проспитесь. А завтра с утречка…
- А что тут думать. Хочу…. Немедленно…. И всё!
- Тогда я отойду на минуточку, сделаю последний звонок…. Если я вернусь, Вы меня потом пустите в мою очередь?
- А…. Перед Вами…. Перед Вами хоть кто-нибудь занимал?!

[coala75]

Srochno pereezjaite iz Beer Shevi xotia bi v Ashdod poka krisha sovsem ne protekla.

[Ицхак Скородинский]

Спасибо, вот, по теме -

Мимолётная связь с заблудшей душой

И застучало в висках, и взвихрилось что-то неопознанное в голове, а в глазах потемнело.
Я тут же прилёг и ждал, а что там будет дальше.
И дождался…

- Доброй тебе ночи, человечек – проскворчало незримое в области правого уха.
- Требуется подтверждение оплаты сна в долг.
Потом тишина и снова, то же самое.
И ещё раз…
А потом включилась сирена в башке и выла так, что я заорал что-то, ну, совсем неподцензурное…
- Вот, видишь, человечек, ты и заговорил со мной, как приспичило.
- Кто …это – выдавил я из себя.
- Служба потусторонней виртуальной связи с пеклом.
- Я… Я умираю
- Нет, нет, бог с тобой, просто одна из заблудших душ молит тебя заплатить за мимолётную связь с ней. Сон в долг, сон в долг.
- В долг? А чем я буду расплачиваться Денег нет и не будет… До конца месяца не будет…
- Ой, ну, какие вы все квёлые, земляне! Какие деньги в царстве Сатаны, расплачиваться придется вашими же земными напастями, лёгким недомоганием, зубовным скрежетом, бредом, а если будешь дёргаться, а тем более, злиться, то и… Сам понимаешь.
- А …если нет?
- Что, нет?!
- Если не захочу?
- Тогда шестичасовой бесплатный кошмар с обширным инфарктом в хеппи-энде. …Так, ты не отмалчивайся, решай. Включаю обратный отсчет – десять, девять, во…
- Хорошо, хорошо, я согласен!
- Ты думаешь – хорошо? А вот, и ничего хорошего. Ледяных сновидений тебе, подопытный ты наш…
Что-то щелкнуло меня по макушке, и я провалился в бездну сновидения…
Сначала я увидел обязательную в таких случаях рекламу о новой коллекции субтермального СПА со смазливой чертовкой в главной роли. А потом, когда её мала-мала приодели, она пробралась к моему изголовью и зашипела на ухо о том, что СПА – это никакой не спам, и что при таких контактах всегда присутствует эффект окаменевшего эха, и я должен понять, что удушье, которое испытывает душа, освободившаяся из бренного тела, сотрясает её – бедную и израненную. И если я хочу, хоть что-нибудь услышать, то обязан, да, обязан купить, хотя бы два предмета из этого комплекта, и тогда лосьон для безболезненного отделения кожи от задней части тела мне продадут за полцены. А если я еще, хоть раз скажу - нет…
Тут ведьмовочка исказилась до неузнаваемости и перешла на ты…
- Голову отгрызззу!!!

А потом всё и сразу закончилось. В том числе и время. А вместо этого меня объяло полное и бесповоротное окоченение, двинуться я не мог, а в лицо дул полярный сирокко вперемешку с ледяными иглами, впивающимися, …сами понимаете в куда, и…
Жар, жар, жар, мне показалось, что сейчас расплавятся глаза, я закрыл их ладонями и услышал с детства знакомый голос Винни-Пуха:
- Кажется, климакс начинается… Кажется… Климакс… Начина…
Я хотел ответить, что уже…
Но не услышал себя.
Губы шевелились, а звук не распространялся никуда, и я понял, что я в безвоздушном пространстве, что задыхаюсь, что …ещё несколько секунд и…
Необъяснимое блаженство наполнило всё моё существо, и я почувствовал, как что-то родное ввернулось наподобие электрической лампочки в моё осиротевшее сознание, и я снова стал молодым и счастливым…

- Конец связи. – проскрипел знакомый голос уже теперь в левом ухе.
- Если хочешь жить дальше, клянись, что – зуб даёшь, расплатишься.
- Конечно, а как же, скажите только…
- Твоя, твоя это была душа, потому ей и дали после задержания одну единственную связь с тобой, недотёпа.
- Но… Как же так, я здесь, а она…
- Стихи писал? Душу в них вкладывал?! Стихами своими обольщал род людской?!
Открывай рот, раззява!!!

И в тот же миг, на меня навалились трое косматых и с рогами, а самый главный схватил раскалёнными щипцами сразу четыре передних, да как дёрнет, и…

Я проснулся…
Совершенно беззубый.
Но живой!!!

[Georgio]

Великолепные образцы постмодернизма!

[Ицхак Скородинский]

Спасибо за оценку

Мера таланта

А знаете ли вы, что ещё до того, как Вы, мой просвещённый читатель, появляетесь на этот божий свет, ещё когда Вы ещё только в проекте, и Ваш папа нежно гладит животик Вашей мамы…
Так вот, как раз в это время, специальные райские пчёлки наполняют мёдом наслаждений бездонную бочку Вашей жизни….
А ангел в голубом, ответственный за невероятное во вездесущем, в обязательном порядке подкрадывается к Вашему проекту ночью и доливает туда ложку…. Нет, не дёгтю, а гораздо более кризисного для Вашего дальнейшего существования вещества. Он вливает Вам ложку таланта. Кому чайную, а кому и столовую.
Но ангелы – они ведь тоже…. В общем, как любым проявлениям писательской фантазии – ничто человеческое им не чуждо. Ну, надое-дает святому, да ещё и в голубом, изо дня в день, делать одно и то же. И этот проказник начинает, так же как мы после своего зарождения, экспериментировать. Кому сто грамм вольёт, а кому и целый стакан.
И вот ещё, какая штука. Под утро, за мгновение до того, как Эдем озаряется нестерпимым светом господним, служитель неизведанного видит, что самым гениальным образом, который, как известно, парадоксов друг, у него остаётся какая-то мера недоиспользованного. Иногда это два по сто и кружка чего-нибудь иронического. А бывает, что и целое ведро. И этот, больной на голову, вбухивает всё, что осталось в совершенно случайную сущность.
И исчезает…
До следующей ночи…
Вот так и выкарабкиваются на свет особи с неизмеримой жаждой жить и сотворить что-нибудь полезное для всего остального человечества.
Водородную бомбу, например…

[Ицхак Скородинский]

А как бы дожить до ста двадцати.


О, мой любезный читатель!
В нашей стране есть такая устойчивая идиома, все, время от времени, а тем более в процессе выпивона, желают друг другу дожить до ста двадцати. А вот, как – не говорят, хотя некоторые, наверное, знают.
Так я могу…
Попытаться…
Но, учти, что лично я, ни себе, ни тем более своим родным и близким, такого никогда, ни за какие деньги, потому что считаю, что и умирать нужно вовремя.
Но если и вдруг, и очень хочется…
Итак, не очень чтобы поздно, а то сразу же и уснешь, ложись в постель и прими там позу только что родившегося и в первый раз уснувшего младенчика, то есть, свернись калачиком, подложив ладошки под свою уже давно и навсегда щетинистую щёчку.
И расслабься, насколько тебе позволяет твоя неудавшаяся жизнь на этой, отдельно взятой планете Солнечной системы.
И постарайся пройтись по своей ослабевшей памяти как можно дальше и назад, в то благословенное время, кода мы с тобой “чушь прекрасную несли“.
А потом, найди себя там и проникнись…
И ты тут же почувствуешь, что это ты и есть, молодой и даже если и не очень красивый, то теперь это уже никого не колышет.
А вот, что действительно важно…
Даже и притом, что все твои кости скрючились и ноют, дышать нечем, и ты уже несколько лет передвигаешься исключительно крабообразно, лет то тебе теперь, всего ничего, и эти твои симптомы всего лишь кризис тридцатилетнего возраста, пройдёт со временем, перемелется и, тем паче, обязательно и сегодня же вечером, ещё и устаканится.
И с этих самых пор, никогда и ни под каким видом не смотри в дьявольское изобретение садомазохисток – зеркало. А если и придётся, бывают же безвыходные ситуации вроде комнаты смеха, куда тебя обязательно затащат твои же внуки и внучки, стойко гляди на побитого молью старпёрчика с седыми патлами в ушах с некоторым недоумением. Мол, кто это там ещё такой, что за свирепого вида старикашка.
И не бойся, помаши ему своей могучей дланью и улыбнись. И он тоже смущённо улыбнётся тебе в ответ. А может даже и подмигнёт.
Но лучше не рисковать, тем более что нам с тобой шампанское уже до конца жизни не по карману.
И, самое главное!!!
По вечерам, во время прогулки, улыбайся всем попавшимся на твоём жизненном пути представительницам того, самого прекрасного, что только есть в нашем подлунном мире. Особенно тем, которые по твоим теперешним понятиям, лет на сорок старше тебя.
И случится чудо!
Одна из них, пусть даже и самая страшная, притянется вдруг к тебе взглядом, поведёт кокетливо плечиком и застынет в ожидании продолжения.
Тут уж, смотри сам. Вспомни, как вёл себя в таких случаях великий наш Оноре, ему, как известно, на возраст дамы было глубоко наплевать, чем старше, считал он, тем спелее.
А, любви, как ты знаешь…
В общем, следуя этому методу, просто невозможно умереть, а придётся уйти.
В мир иной…
Прихрамывая…

[Ицхак Скородинский]

Шестидесятникам

Судите! Судите! Судите!
И несудимы будете!

[Ицхак Скородинский]

Добрый доктор Бармалей
лишних убивал людей –
тех, кто был уже недужен,
и к тому ж, - Барух ха Биби! – *
нахрен никому не нужен…
Ну, а доктор Бармалей,
новоявленный злодей –
тем, кто корчился напрасно
предлагал мгновенье счастья –
смерть как сон, река, нирвана…
А!
Волна из океана,
милосердьем наплывая,
нежно, -
головокруженье –
улыбаясь…
засыпая…
уплываешь в Лимпопо…

Власти доктора словили,
власти доктора судили,
и в кутузку затолкав,
облегчились, и забыли –
что он,… где он… Не слыхали -
как из камеры вопит –
Ой, болит! – да – Ай, болит! –
наш несчастный…
А найдя у Бармалея
крови рак и простатит,
а не насморк, не бронхит –
не померяв даже пульса –
в облегчение конвульсий
прописали аспирин…

Так и сдох он между прочими!
…И теперь бессонной ночью,
как прихватит сердце, почки,
зубы и радикулит –
я шепчу – Приди скорее,
палестинский Бармалей, и…
прояви ко мне участье –
с жизнью помоги расстаться –
пристрели из М – 16!!!

…Чтоб потом -
река…

Нирвана….

И волна!
Из океана!!!

*(Барух ха Биби!) – Слава Нетаниягу! (ивр.)

[Ицхак Скородинский]

Что ж ты?
Где ж, ты, мой счастливень?!
…Уж который день
небо лупой голубою,
сковородкой тень,
облачков кудрявых кипень
по небу плывет –
соблазняет,
что вот-вот
и на Негев снизойдёт
вместе с глупым южным ветром,
ну, хоть пару миллиметров,
пусть не дождика –
туманов…

Но…

Скользнув через Стамбул,
счастье снова отлетает
в дальние края…
В те, откуда родом я…

Вечером, напившись чаю,
телевизию включаю…

Вот он!
Вот он!!!
Отвечаю –
лупит… шпарит…
Как идет!!!

…Пригляделся –
нет, не тот.
Это уж, который год
в зеркалах Тарковского
гроз невпроворот…

Словно бы – верблюд в пальто…

Гениально – но не то!!!

[Ицхак Скородинский]

Уж так в России повелось веками –
рвань царствует в руинах лихолетья,
закусываем водку облаками
и, лапти, скинув, лезем в звездолёт….
Но, на хрена он нам!
Космический полет
давно уже не новость в этом мире –
Вот!
Замочить кого-нибудь в сортире….
Так, это, да!!!
…Такие брат дела….
Россия слушала и дула из горлА –
ей пели песни новые…. О главном….
- …Социализм
разрушим…,
а затем,
мы наш, мы новый –
по понятьям
мир постро-о-оим!!!
Кто был никем –
останется
ни с чем!!!

И ободрав страну до основанья,
и власти беспредел восстановив….
Еще десяток миллионов
уморим!!!
А дальше всё пойдет, как шло веками,
рвань…
будет властвовать
в руинах лихолетий –
закусывать –
так только облаками….

Ну, а прижмёт –
сорвемся в бунт отчаянный….
И олигархам
лапти новые
сплетём!!!

[Ицхак Скородинский]

Нырнув в чёрный квадрат

Куб комнаты – вместилище души,
квадрат экрана – чёрное бездумье…
Упал Инет, воды и света нет.
И хоть умри, придётся вспоминать,
как Александр Сергеич при свечах
шуршал пером, чтоб Всадника сваять.

* * *

Куб комнаты – вместилище души,
экран потухший - зеркало,
а там –
свечой затеплено моё лицо,
и в нём –
искрится темь,
немеет вскрик
о том,
как доживать теперь
трёхмерным существом,
зажатым в куб
безликой комнаты,
вразброд,
все мысли,
и…
Я чувствую,
вот-вот,
отображение лица в экране
без ведовства околоземной ноосферы,

Сомлеет, распадётся и
…умрёт.

* * *

Куб комнаты…
Компьютер в сундуке.
Смотрю в окно, вернувшись в этот мир.
Вдыхаю запах трав,
вздыхаю о погибшем,
приветствую спешащую куда-то,
соседку.
- Ты чего, я жив. Я занят был. Как чем?

Ну, а потом,
мурлыкою лицо преотворивши,
сажусь читать Тарковского поэму.


* * *

Внезапнодалисвет…

Янехочу…

Я не хочу,
я
не
хочу
…назад!!!

[Ицхак Скородинский]

Все, как один, молотком по лобстеру – хрясть

Вот, Вы, мой просвещённый читатель, видели, хотя бы раз в своей замученной глобалистами жизни, живого лобстера? Я не говорю о том, чтобы съесть такого же, сваренного вкрутую. Хотя бы один разочек в жизни насладиться…
Да, не по телику, нет, а своим глазами? Вот, и я не видал и не едал, потому как такой же, как Вы…
А теперь представьте себе, хотя бы смутно, самый шикарный русский ресторан в тель-авивском Израиле. В те благословенные времена, когда там ещё проживал своё состояние наш дорогой и всеми почти любимый Аркадий Александрович.
А в нём, весёлую сходку самых неизбранных граждан нашей гордой своим иудейским вариантом демократии страны, поедающих этих морских чудовищ, сотнями. Стук специальных молотков по панцирям и ни с чем несравнимый запах специй и выедаемого.
А тут…
Откуда ни возьмись, а проще говоря, с улицы, в зале материализовался маленький и донельзя сгорбленный однопланетянин в кипе и при бороде, да ещё и очки на носу, ну, очень дальнозоркие. Не очки, а просто таки – телескопы какие-то.
Подошёл к ближайшему столу и, застыв наподобие мумии египетской, смотрел, уставившись в тарелку одной из дам, разогретого настоящим армянским коньячком, сообщества. Смотрел, поворачивая голову туда-сюда до тех пор, пока красавица эта не завизжала, как резаная. Да и как тут не взорать, если ты только-только подцепила вилочкой белоснежного мясца, а тут кто-то носом тарелку нюхает, не обращая никакого внимания на твои выдающиеся во все стороны прелести.
Конечно, тут же служители этого, развращённого европейскими свободами заведения, набежали, сгребли болезного под микитки и утащили в недра администрации, разбираться.
Порядок в зале восстановился быстро, тем более что пришла пора каждому из присутствовавших рассчитываться за поедание гигантских раков своими кровно заработанными манями, поскольку это был не просто шалтай новоизраильтянский, а вполне богоугодное сборище благотворителей, на котором буквально каждый, прямо и таки, обязан был отщипнуть крошку от благоприобретенного им, слепо и почти бессознательно повинуясь гениальному закону великого выкреста нашего, Карла Генриховича, в пользу.… Да, хоть чего угодного, лишь бы отщипнуть…
А то, в следующий раз, не видать им десерта, к которому они после этого должны были перейти, как своих ушей.
А наш герой, хоть и помятый основательно, но почти целый стоял, согнувшись ногами, перед столом хозяина вертепа, одесского сибарита и жуира в одном лице, который для всех здесь был просто – Абрам Иванович, и точка.
Хозяин, долго и молча, разглядывал гостя, точь в точь, как будто тот был самым мёртвым лобстером на его тарелке, а потом откинулся в кресле и прохрипел:
- Ты как сюда прошёл?!
Принесённый обстоятельствами открыл, наконец, глаза и тихим спокойным голосом праведника…
- Через заднюю дверь…
Главноуправляющий скосил правый глаз на громилу, стоявшего рядом, и тот тут же испарился увольнять проштрафившегося охранника, а наш, действительно герой, ещё дальше засунул голову в плечи, поняв, что оставил человека без работы…
- Да не переживай ты так… Присаживайся, присаживайся я тебе сказал, вот так, молодец… Как солёный огурец… Я вот, только не пойму – зачем?
И на вздрагивание ладошками, ещё больше хрипа…
- Говори, говори, без этого не выпущу… Может, выпьешь чего…
Ираклий, а так отзывался всю свою нелепую жизнь присевший в кабинете, достал на эти слова бутылочку из карманчика куртки и отпил немного… А потом и всё же, решился.
- Пришёл посмотреть на этих, как его…
И показал руками что-то большое и круглое
- Никогда не видел. А то, дочка нашла в Интернете и неделю ныла, хочу, хочу, хочу… А потом вообще замолчала.
Так я и пришёл. Купить. Одну штуку.Для неё.И мальчики пусть посмотрят, что это за чудо такое.
…Вот.
- Дак, вам же нельзя этих тварей поедать.Некошерные же…
Новоприбывший выставил ладошку наподобие щита.
- Моим можно… У них мама – русская. И они тоже…
А потом замолчал, распрямился и вздохнул впервые за все свои репатриированные годы – глубоко…
А ресторатор вдруг хлопнул своими лапищами по столу и тоже затих…

Потом, отмерев, нажал одну из своих руководящих кнопок и через некоторое время отцу, возлюбившему своих чад поперек всех религий, был засунут в его рюкзачёк объёмистый пакет гадов морских, не забыт был также и спецмолоток, а также гарнир и соусы… Его тщедушные шекели без разговоров засунули в его же карман, и…
Абрам сам и лично проводил дорогого гостя к выходу и предложил отвести на служебной машине, но…
Нельзя, полночь шабатняя, святое время, и потом, юбиляр, которого оба, как оказалось, почитывали до сих пор, тоже любил пешие прогулки. Через всю Россию…
И ещё, они заглядывали друг другу в глаза, как будто надеялись на что-то…
А когда разошлись, произошло совсем невероятное…
Иванович, хряпнув рюмку сливовицы, набрал жену и, мотая головой, сообщил ей:
- Ирушик, как ты там? Да… Ну, держись, что поделаешь… Как там, деточка твоя? …Слышу, слышу, подлаивает.
А знаешь, кого я сегодня встретил? Ирку-носопырку нашего помнишь? Да, да, тот самый…
И рассказал, выдыхая, что таки - да, кипа, борода рыжая, глаза уже почти не видят, детей немеряно… А напоследок добавил:
- Так, представляешь, он меня и не узнал. Да, точно, точно… А я его сразу… Да, время, проклятое время…

Но, и добредший утром ранним до родной своей крепости, Ираклий, передавши деткам Абрамовы подарки, приказал открыть Инет и обязательно просмотреть досконально, как и когда всё это безобразие поедать, получил наконец от дочки долгожданный воздушный поцелуйчик…
И, из последних сил, прильнул к своей единственной, и от всей души пожаловался ей, что всё прошло прекрасно, вот только этот шлимазл, жировня одесская, так и не признал в нём единственного своего друга детства…
Вот так…
Так и живём…

[Ицхак Скородинский]

Старогодние фантасмагории

Что к старости я становлюсь слезлив…
беспамятен…
маразматИчен… -
все это пережить – так, пара пустяков.
…Вот!!! Вспомнил! Что гораздо хуже,
так это то, что дальние мои,
меня не замечают –
я для них
стал частью интерьера,
старым шкапом,
в который раздражение своё
закинуть можно,
заперев на ключ…
Чтоб больше не скрипел…

Всё это поражает,
рассыхаюсь,
иду на слом,
в сентиментальность
впадаю
и все чаще замечаю,
что рифмами банальными грешу…
На Старый Год брожу по Беер-Шеве
и, видя распустившиеся розы -
рифмуя их с морозами и смертью –
бурчу себе под нос.
- Ну, как мне дотерпеть…
Ну, как теперь мне
до костлявой дотерпеть…

[Ицхак Скородинский]

Оливы светятся продрогшие…

Облитые лохмотьями тумана,
оливы светятся в дрожащей свислой мгле…

Свет лунный льётся, льётся
бес в престранно
и наполняяся волшбою…

В голове –
летючее,
скребучее,
щенящее
с глотками воздуха проталкиваясь в грусть,
грохочет в сердце…

Камнем…

В пропасть…

Пусть…

Тс-с-с-с…

Упс!

С надеждой – распрямлюсь!!!

[Ицхак Скородинский]

Когда Тель-Авив, обнажив всё, что нельзя, празднует всё, что можно… и, конечно же, в том числе, и всё, что нельзя, а Ерушалаим с каждым годом всё искреннее и горячее
молится, молится, и опять же молится и возносит к небесам всё, что только можно, а ещё искреннее и горячее всё, что ну, никак нельзя – Беер-Шева не просто спит - Беер-Шева
ещё и ЕХИДНО УЛЫБАЕТСЯ… Во сне.