Полёты в детство

[Waldis]

К нам на огонек заходил необычный человек, интересный поэт и яркая личность. Огорошил, ошарашил и пошел, наверное, на другой форум. Спасибо ему.
http://www.poezia.ru/user.php?uname=izskor
http://www.poetryclub.com.ua/author.php?id=1704

[Ицхак Скородинский]

И не уходил я никуда. Я очень люблю впечатываться в разных странах, а особенно на островах и континентах.

Ах, это море посреди Земли….
Застыло в ожидании хамсина….
Тут облака плывут, как корабли,
а солнце воздух жжет так нестерпимо,
что это всё, не поместившись в небесах….
Вдруг!!!
Вызывает призраки мигрени….
Вдоль берега брожу –
и адский страх,
и боль –
все вместе –
порождает озаренье –
что та поэзия,
что зародилась здесь –
все,
что
мы
есть
теперь….
Все, что мы есть….

А это море….
Посреди Земли -
сияет светом левантийской лени….
Лежат на горизонте корабли,
как призраки ушедших поколений….
Мы здесь живем, сжигая жизнь дотла….
Тут каждый день, как будто день последний….
Нас скоро всех сметет вселенская метла,
отправит в мусор донных наслоений….
А та поэзия, что зародилась здесь –
так и останется….
Всем,
что
мы
есть….

А украинские стихи я пишу всего несколько месяцев как -

Форт-Шевченко

Шаленіє божевільним
лютий в Форт-Шевченко,
чвара дика човптить місяць,
гепає по даху,
колошматить, колошматить,
місить сиві хмари,
скаженіє дряпомряка,
виє скаженюка.

Раптом – тиша,
пошум тлуму
і вірші, що линуть
у травневі сни дівочі,
шепіт:
- Спи ще… Рано.

Ось і ранок у віконці…
Сонечко у очі.

…Десять років,
десять років,
будеш тут.

По волі…

[lucien]

Уважаемый, здравствуйте. У нас есть желание пригласить Вас в наш закрытий салон 3 Мая 16-17.00
( музыканты, поэты, актеры, танцоры и еще другие очень интересные люди).Только для ограниченного круга. Если есть желание и время сообщите

[Ицхак Скородинский]

Спасибо огромное, но я то живу в библейской пустыне. а сюда попал, потому что меня начали печатать в форуме, и я узнал о его существовании.
Интересно, как в Ирландии принимают украинские стихи?

[lucien]

Здравствуйте, простите за задержку в ответе. Хорошие украинские, как и все другие такого уровня читаются с огромным удовольствием! Удачи.

[Ицхак Скородинский]

Спасибо, постараюсь соответствовать.




Полураспустившийся цветок пустынной грозы


Пустынная гроза распускает свой огненный цветок…
Всегда неожиданно и внезапно…
Это всё начинается всегда неожиданно.
И, почти всегда, внезапно.
И это притом, что ничто не мешает зрелищу – блюдце песка, наполненное по горизонт и шар ночного неба, а ты всегда – посередине этого действа…
Грома не слышно до последней минуты, только какие-то пугающие сотрясения воздуха после его раскатов.
Но по тому, к какой скоростью исчезают звёзды с неба, всему живому вокруг, и в первую очередь песчаной гадюке, которая тут же ввинчивается в глубину, ясно – накроет, точно что, накроет и мало не покажется.
Бежать – куда – дрожь до селезёнки, падай, падай, суй морду в песок, ведь молния ищет любой бугорок, чтобы грохнуть туда, испепеляя…
Так, началось, огненные стрелы всё ближе и ближе, вот, ты уже слышишь рёв небесного водопада, это на тебя надвигается стена из воды, и вихрь, вихрь перед этой стеною, поднимает клубы песка, которые тут же поглощаются с такой жадностью и жестокостью, что ты понимаешь, в этом аду выжить, ну, никак…
Всё это победно грохочет, грохочет до глухоты, вот тебя уже засыпает - глаза, нос, уши, кажется, ещё мгновенье и твоё тело закрутит над землёй, а потом, как…
И…
Ничего…
Взмахнув огромным своим рукавом, провидение отклоняет всё это влево и чуть назад, и твоя смерть проносится в ста шагах от тебя, летит на восток, оставляя за собой мгновенные водяные буруны, которые тут же уходят, уходят, уходят в песок…
Пронесло…
На этот раз пронесло…

[Elfer]

Потрясён - это мало сказанно.

[Ицхак Скородинский]

Спасибо огромное.

Необлупленные куколки Голливуда

О, как необъяснимо притягательны были когда-то для меня эти расфранченные куколки, куколки Голливуда!
И особенно в тот, один единственный и незабываемый день в году, когда нам разрешали смотреть, как они ступают в кровь своего знаменитого ковра преддверии праздника под названием – Безликий Оскар.
С каким болезненным пристрастием я вглядывался в телеэкран, где их несвежая и потому, тщательно свежезаштукатуренная плоть трепетала и искрилась неестественно порочным светом. И вся эта неестественность была особенно заметна, когда они останавливались в специально придуманной точке, стремясь попасть в самый центр зрачка всепланетного телеока. А попав, принимали профессионально несколько самых соблазнительных поз и, фальшиво улыбаясь, тянулись в самую глубь моего сознания – вот она или он, не важно, Я – Запомни, навсегда запомни!
А удовлетворившись, устремлялись по театральному проходу славы своей, наслаждаясь стонами, захлёбами и взвизгами заканатной толпы, отзываясь на выкрики имён собственных вычурными всплесками очаровательных передних конечностей.
И только через несколько таких церемоний, я вдруг увидел, что в той же горячей струе, обособленными конгломератами, глядя только вперёд, целеустремлённо и не обращая внимания ни на кого, к зёву в самый закрытый для посторонних VIP-зал, маршировали этакие коричневато-черствые крыски. Причем каждая поддерживал под локоток, такую же, как сама, дебелую, подругу свою.
Все на одно, отдутловатое лицо, в одинаково фрачной униформе, они проскальзывали внутрь, чтобы убедиться, что правильно выбрали куклу этого года, и что уж золотой миллиард человечков будет именно в этом году, покупать билеты только на их фильмы.
Уже потом, через прессу мне объяснили, что эти вот – кукловоды и есть.
Ну, и в этом году, наварил я себе самую большую чашку кофе и включился в предвкушении.
Сознание моё, примерно в течении получаса следило и отмечало – всё путём, всё как всегда, всё те же, целлулоидные личики, знакомые до слёз, а вот это что-то новенькое, не поймёшь – девочка или… Ну, да – это то самое, или. Да ещё и, ну, совсем в прозрачном вышло…
Это…
А потом, вдруг, я обнаружил себя за экраном компьютера, читающим новую статью в Литсалоне любимого своего поэтического сайта.
Что за чёрт, Оскар, нужно смотреть, но телевизор почему-то уже был выключен, и …включить его снова не было, ну, никаких не было у меня сил.
Как же так, кто виноват и что тут поделаешь?
А потом пришло понимание – устарело действо, есть попритягательней. Естественно, можно было бы свалить всё на самого зубастенького из нонешних, ГейтсА, ведь это он, гоняясь за очередным своим миллиардом, теперь уже разноцветных, выпустил джинна из бутылки.
И что Инет позволяет каждому, хотя бы в области зрелищ, за очень небольшие деньги приосуществить любое своё желание.И удивительно, что нет ещё сайта под названием – Иди туда, не знаешь куда и получишь то самое, не знаю уж и что…
И что даже здесь, в Инете, гораздо интереснее смотреть на этих дьяволюшек по круглосуточному каналу из самого Города Ангелов, где их выворачивают тебе и вдоль и впоперёк.
Но, как говаривал классик – и всё же, всё же, всё же…
Если вспомнишь, то обязательно и вздрогнешь, как впервые увидел воочию этот булгаковский Бал Сатаны и как смотрел на весь этот маскерад всю ночь и не отрываясь…

[Ицхак Скородинский]

«…как некто в ледяную эту жижу
обмакивает острое перо…»
Иосиф Бродский

Что же ты, нежность, за горло?!
Ведь больно же, больно,
сердце от крови горячей заклинит…
Уймись…
Жизнь проклиная, мечусь…
Но при чем… же… здесь… жизнь…
Нежность за горло!!!
И…, боже, как больно же…, боже!
Как больно!

Память, как птица в ладони –
клюётся… Пищит…
В небо её!
Я костер разжигаю –
вот ведь банальность какая –
я письма сжигаю,
письма твои я бросаю, бросаю, бросаю…
Письма твои я бросаю…

В КОСТЁР!

* * *

Перед тем, как исчезнуть – в огне проступают слова,
вспоминая всё разом…
о них обжигаясь – кричу!!!

Эхо, гулкое эхо меня задевает едва…

Тишина…

И слова сквозь огонь, те слова,
что так трепетны были для нас до сих пор.
- Здравствуй, милый мой! – в пепел, а в небо – Прощай!
Разлетелись в огне, словно стая дерущихся птиц.
- Обещай… навсегда… быть моим…

- Обеща-а-ай!!!

Обещай же – к костру наклоняюсь и вижу,
как светло исчезает.

- Навеки…

- Любовь…

И как корчится в том же огне.
- НЕНАВИЖУ!!!

[Ицхак Скородинский]

Не жалею…
С. А.Есенин


Хоть жизнь и люблю всё сильнее,
а смерти… почти… не боюсь –
я понял давно – вещь в себе – я,
и если умру – ну и пусть.

Уже ни о чем не жалею,
не плачу… немножечко… злюсь,
что жизнь оказалась длиннее…
судьбы…
Так умру! Ну и пусть.

И смерть не зову… Но старея,
лелею… вселенскую… грусть –
так время проходит быстрее.
Наверное, умру.
Ну и пусть!!!

[Ицхак Скородинский]

Негев – пустыня – шофар


В эту землю вцепившись корнями, ветвями, колючками, злобами, стонами…
Прошлой жизни «ужасной» не помня, не помня уже…
Шелушащейся кожей, рубцами на сердце, узлами судьбы и изломами
заплативши за «райскую» жизнь на запёкшейся кровью меже…
Изуверское это светило, прожегшее кости сквозь тело –
баю солнышком ласковым, сном…
Райским сном…
…А те брызги тумана, которые после хамсина хватаю иссохшимся ртом…
Ну, конечно же, - кажется мне, что текут они в глотку,
что медом текут… Молоком…
Медом и молоком…
Медом…
И молоком…

[Ицхак Скородинский]

Когда уже хватаешь воздух ртом

Самозабвенная пора перед уходом, когда уже хватаешь воздух ртом и, ничего не оставляя на потом, глазами пьёшь и дышишь, дышишь, дышишь…

Проникновенная пора перед уходом, когда ещё ты можешь повторить то, что торил когда-то, вспучив жилы, хоть потихоньку-потиххохоньку, вполсилы, на раз и два, едва, едва, едва…

Благословенная пора перед уходом, когда ты можешь выразить себя, сознание бессознанно дробя, на тысячи таких же воссозданий…

И чувствовать…

Действительно, пора…

[Ицхак Скородинский]

Ни тебя, ни Парижа

От того, что душа износилась до дыр
и, как загнанный зверь, притворяется мертвой,
а сердце…
Не рифмуется с жизнью.
…А из зеркала тупо глядит на меня
старичок – бес словесный.
И я принимаю всё это,
чтоб жизнь дотерпеть до конца…
ЭКА НЕВИДАЛЬ!
Есть мне за что уцепиться –
живого гуся изловив на планете Земля,
выдираю
пару перьев получше,
из картриджей старых готовлю чернила…
И ночью
над листом белопенным
свои воркования-сны начинаю расчерчивать…

Сад…

Вот, дорожка, пыреем заросшая скользким к обрыву…

Тень твоя над обрывом,
луной освещенная –
голос - отчетливо –
- Всё, мой любимый, прощай!
Ни тебя, ни Парижа
я уже никогда на увижу-у-у…

Лечу за тобой –
боже –
ребра!

…Опомнившись,
лед приложив к голове просветленной,
повторяю за эхом твоим –
- Ни тебя,
ни Парижу,
я уже…
Никогда, никогда, никогда…

[Ицхак Скородинский]

Передпасхальне

І знову далечінь пустелі
закриє нам раптовий дощ…
Ті гойдалки хвилеподібні
крізь слізний вітер,
аж до площ
предвічного Єрусалиму,
дотягнуться…

Крізь сосон свист…

Ця вістка нам
щоб

…гримнула.

А після – сонечка веселка,
вологий блиск та пахощ жар,
запустять радощів дзиґар,
щоб і господній мрії бджілка
в довбешці п'яній

…загула.

[Ицхак Скородинский]

Старуха

Комком тополиного пуха к скамейке моей приближалась старуха –
берет, макинтош, ридикюль…
Роговые очки?!
Ну вот, подошла и, ко мне наклонившись, спросила она
церемонно и сухо:
- Не занято?
Cела, согнувшись, пространство вокруг придавив ощущеньем тоски…
Потом, распрямившись, глядела, глядела на небо…
Вдруг, вздрогнула!
После, закашлявшись, чуть не упала,
ко мне повернулась,
вдохнула
и
забормотала –
всё громче и громче она бормотала о чем-то своём,
теряя и вновь находя ту единую связь,
когда говоришь просто так …
Ни о чем?!
Обо всем?!
…И время от времени вскрикивала:
- Зажилась!!!

Затихла….

Опомнилась…

Сжалась в хрустящий комок…

Сухою ладонью прикрыла дырявый чулок…


А после чуть слышно:
- Уйдите…
Прошу Вас…
Уйдите…