Стихи

[Ladka]

Люби себя круглые сутки,
Как тех, кто тобою любим.

Люби свои глупые шутки

И мудрость подобную им.



Люби себя ежеминутно,

Как тех, кто возлюблен тобой,

Люби себя нежно, распутно,

Невинно, как лодку – прибой.



Люби себя – как на прощанье,

Прощай себе мелочь обид,

Чьё надо сказать, верещанье,

Неслабые судьбы дробит.



Люби, как творение Божье,

Себя, моя радость, себя.

Ничтожен, кто Бога тревожит.

Себя самого не любя.

Юнна Мориц

[Fnna]

Сообщение от Ladka

Ничтожен, кто Бога тревожит.

Себя самого не любя.

Юнна Мориц

Вот это мне очень нра... Пошла думать.

[Ladka]

Когда я по лестнице алмазной
Поднимусь из жизни на райский порог,
За плечом, к дубинке легко привязан,
Будет заплатанный узелок.

Узнаю: ключи, кожаный пояс,
Медную плешь Петра у ворот.
Он заметит: я что-то принес с собою –
И остановит, не отопрет.

«Апостол, скажу я, пропусти мя!..»
Перед ним развяжу я узел свой:
Два-три заката, женское имя
И темная горсточка земли родной…

Он проводит строго бровью седою,
Но на ладони каждый изгиб
Пахнет еще гефсиманской росою
И чешуей иорданский рыб.

И потому-то без трепета, без грусти
Приду я, зная, что, звякнув ключом,
Он улыбнется и меня пропустит,
В рай пропустит с моим узелком.
22.11.23
В.Набоков

[qiper]

желтый листик на землю падает
ему, бедному, не понять
что порою и нам приходится
эту жизнь навсегда покидать.
из окоп это видно здорово
через оптику - через прицел.
и особенно это чувствуешь
попадая под артобстрел
тот солдат, что на землю падает,
он не знает ещё, что мёртв
он не знает, что этот лист ему
прошуршал последний аккорд
и в глазах его серо-матовых
видно всё, что он здесь пережил
и понятно, что он старик уже
хоть мальчишкой вчера он был
девятнадцать – не жизнь, наверное
для кого-то, но не для него
эту жизнь он испил до капельки
и унёс свою боль с собой.
только лист золотой неприкаянный,
опустившись ему на грудь,
вдруг поймёт, для себя нечаянно,
что и он завершает путь.

не помню чье....


сердце, пусть хитрецы, сговорясь заодно,
осуждают вино, дескать вредно оно.
если душу отмыть свое хочешь и тело
чаще слушай стихи попивая вино.
О.Хаям

[sterka]

Здесь снова ночь . Курю, и думаю о смерти. О смерти, что похожа на награду, О том, как горько пахнут розы ада, О тех цветах, раздавленных в пыли, Что я кидала под ноги прохожим, .Когда тебя несли+ Здесь снова ночь . Курю, и думаю о смерти. О гулких коридорах за стеной.. Не вериться, что все это со мной. Я помню солнце, бьющее в глаза, И кто-то прошептал, что мы похожи. Сорвалась лишь одна слеза.. ..о Боже+ Так тихо, Словно все уснули.. Уснули и узрели облик Бога+ Бессонна только за окном дорога. На подоконник ставлю для тебя свечу, Я больше не могу держаться.. ..Но молчу+ Так тихо, Словно все уснули.. И я на самом деле тоже сплю. Так хочется кричать, но я терплю. А я не верила, что ты когда-нибудь умрешь.. Я все еще могу смеяться, слышишь?.. ..Только это ложь+

[Soffio]

А вот немножко осеннего:

Ветер треплет в облаках верхушки сосен.
- Неужели скоро осень?
- Скоро осень.

И за ней зима по облачному следу...
- Ты наверное уедешь?
- Да, уеду.

- А писать, хотя бы редко, что-то будешь?
- Ну, конечно, буду помнить...
- Нет, забудешь.

У меня еще один кусочек лета,
вот, возьми его на память.
(Без ответа)

Потому что в облаках верхушки сосен
ветер треплет. Скоро осень.
- Скоро осень.

Андрей Дитцель

Soffio добавил 23.11.2008 в 23:31
Никого кроме нас... Как пустынна аллея платановая!
В эти серые дни на бульвар не приходит никто.
Вот - одни, и молчим, безнадежно друг друга обманывая:
Мы чужие совсем - в этих темных осенних пальто.

Все аллеи как будто устелены шкурою тигровою...
Это - желтое кружево листьев на черной земле.
Это - траур и скорбь. Я последнюю ставку проигрываю
Подневольным молчаньем - осенней серебряной мгле.

Что ж, пора уходить?.. улыбаясь, простимся с безумиями...
Только как же сказать? - ведь осеннее слово - как сталь...
Мы молчим. Мы сидим неподвижными скорбными мумиями...
Разве жаль?

Бенедикт Константинович Лившиц

[Iliko]

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин

какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.

Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.

Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.

Бродский

[Ланита]

Вместо письма (Маяковский)

Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

26 мая 1916, Петроград

[Ladka]

Дмитрий Сухарев .

Душа.


Hи в бyддизм,
Hи в иcлaм
Hoвичкa нe гoнит cpaм,
Myкa coвecти нe гoнит,
Heт, нe гoнит в бoжий xpaм.
Гoнит мoдa, гoнит cкyкa,
Гoнит жизнь, бoльшaя cyкa,
Изoвpaвшaяcя cплoшь;
Oтo лжи poдитcя лoжь.
Ho зaтo y вcex зaбoтa:
Poждecтвo, нaвpyз, cyббoтa,
Яйцa кpacь, мaцy пeки,
Дзeнь-бyлдoю мaжь виcки.
Hy и лaдyшки, пeкитe,
Причащайтесь в oбщeпитe,
A я дyшeнькy cвoю
За булду нe oтдaю.
Bce гaлдят oднo и тo жe,
Bcюдy cвятoчныe poжи,
Ho дyшa-тo вcё жe ecть!
Baм пpидётcя этo cъecть.

[Alice]

Эдуард Асадов.

О скверном и святом.
Что в сердце нашем самое святое?
Навряд ли надо думать и гадать.
Есть в мире слово самое простое
И самое возвышенное: Мать!

Так почему ж большое слово это
Пусть не сегодня,а давным-давно,
Но в первый раз ведь было кем-то, где-то
В кощунственную брань обращено?

Тот пращур был и темный, и дурной
И вряд ли даже ведал, что творил,
Когда однажды взял и пригвоздил
Родное слово к брани площадной.

И ведь пошло же, не осело пылью,
А поднялось, как темная река.
Нашлись другие. Взяли, подхватили
И понесли сквозь годы и века...

Пусть иногда кому-то очень хочется
Хлестнуть врага словами, как бичом,
И резкость на язык не только просится,
А в гневе и частенько произносится,
Но только мать тут все-таки причем?

Пусть жизнь сложна, пускай порой сурова,
И все же трудно попросту понять,
Что слово "мат" идет от слова "мать",
Сквернейшее - от самого святого!

Неужто вправду за свою любовь
За то, что родила нас и растила,
Мать лучшего уже не заслужила,
Чем этот шлейф из неприятных слов?!

Ну как позволить, чтобы год за годом
Так оскорблялось пламя их сердец?!
И сквернословам всяческого рода
Пора сказать сурово наконец:

Бранитесь или ссорьтесь, как хотите,
Но не теряйте звания людей:
Не трогайте, не смейте, не грязните
Ни имени, ни чести матерей!

[Doc]

Ночь. Улица. Фонарь - (Аля Блок)

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Бар. Клуб. Девицы. Дискотека.
Сортир. Пакет. В нем кокс. Танцпол.
Охрана. Лазер. Фишки. Стол.

Свет. Сцена. Телочки. Стриптиз.
Присел. Смотрю. Слегка завис.
Рулетка. Шарик. Двадцать два.
Богатый куш. Рассвет. Пора.

Пешком. Один. Тепло. Забор.
Туман. Ступени. Арка. Двор.
Так тихо.. Звон. Набат церквей.
Шаги. Дай закурить. Я не…

Кастет. Висок. Треск. Темнота.
Упал. Асфальт. Крик. Суета.
Спирт. Вата. Скальпель. Огурец.
Морг. Санитары. Все. Пи****.

Сестра. Мать. Люди. Боль в глазах.
Автобус. Крематорий. Прах.

[antigona]

Чего-то мы латинян да греков незаслуженно обходим
Вот в одном флаконе.
Сафо -> Катулл -> Шервинский

Будем, Лесбия, жить, любя друг друга!
Пусть ворчат старики — за весь их ропот
Мы одной не дадим монетки медной!
Пусть заходят и вновь восходят солнца, —
Помни: только лишь день погаснет краткий,
Бесконечную ночь нам спать придётся.
Дай же тысячу сто мне поцелуев,
Снова тысячу дай и снова сотню,
И до тысячи вновь и снова до ста,
А когда мы дойдём до многих тысяч,
Перепутаем счёт, чтоб мы не знали,
Чтобы сглазить не мог нас злой завистник,
Зная, сколько с тобой мы целовались.

..........

Тот с богами, кажется мне, стал равен,
Тот богов превыше, коль то возможно,
Кто сидит напротив тебя и часто
Видит и слышит,
Как смеешься сладко, – а я, несчастный,
Всех лишаюсь чувств оттого, что тотчас,
Лесбия, едва лишь тебя увижу, –
Голос теряю,
Мой язык немеет, по членам беглый
Заструился пламень, в ушах заглохших
Звон стоит и шум, и глаза двойною
Ночью затмились.

......
Катулл -> Ф. Петровский

Целий, Лесбия наша, Лесбия эта,

Эта Лесбия, что была Катуллу

И себя самого и всех милее,

В переулках теперь, на перекрестках

Величавого Рема внуков ловит.

[Tata]

не не обходим, просто непривычны они Я Овидия Метаморфозы тут уже выкладывала выборочно..

[antigona]

мне казалось, что мы их где-то в другой теме обсуждали В помидорной. Попутала, значит.

[Iris]

Зинаида Гиппиус.

ОНА
В своей бессовестной и жалкой низости,
Она как пыль сера, как прах земной.
И умираю я от этой близости,
От неразрывности ее со мной.

Она шершавая, она колючая,
Она холодная, она змея.
Меня изранила противно-жгучая
Ее коленчатая чешуя.

О, если б острое почуял жало я!
Неповоротлива, тупа, тиха.
Такая тяжкая, такая вялая,
И нет к ней доступа - она глуха.

Своими кольцами она, упорная,
Ко мне ласкается, меня душа.
И эта мертвая, и эта черная,
И эта страшная - моя душа!
1905


ИГРА
Совсем не плох и спуск с горы:
Кто бури знал, тот мудрость ценит.
Лишь одного мне жаль: игры...
Ее и мудрость не заменит.

Игра загадочней всего
И бескорыстнее на свете.
Она всегда - ни для чего,
Как ни над чем смеются дети.

Котенок возится с клубком,
Играет море в постоянство...
И всякий ведал - за рулем -
Игру бездумную с пространством.

Играет с рифмами поэт,
И пена - по краям бокала...
А здесь, на спуске, разве след -
След от игры остался малый




МУДРОСТЬ
Сошлись чертовки на перекрестке,
На перекрестке трех дорог
Сошлись к полночи, и месяц жесткий
Висел вверху, кривя свой рог.

Ну, как добыча? Сюда, сестрицы!
Мешки тугие,- вот прорвет!
С единой бровью и с ликом птицы,-
Выходит старшая вперед.

И запищала, заговорила,
Разинув клюв и супя бровь:
"Да что ж, не плохо! Ведь я стащила
У двух любовников - любовь.

Сидят, целуясь.. А я, украдкой,
Как подкачусь, да сразу - хвать!
Небось, друг друга теперь не сладко
Им обнимать да целовать!

А вы, сестрица?" - "Я знаю меру,
Мне лишь была б полна сума
Я у пророка украла веру,-
И он тотчас сошел с ума.

Он этой верой махал, как флагом,
Кричал, кричал... Постой же, друг!
К нему подкралась я тихим шагом -
Да флаг и вышибла из рук!"

Хохочет третья: "Вот это средство!
И мой денечек не был плох:
Я у ребенка украла детство,
Он сразу сник. Потом издох".

Смеясь, к четвертой пристали: ну же,
А ты явилась с чем, скажи?
Мешки тугие, всех наших туже...
Скорей веревку развяжи!

Чертовка мнется, чертовке стыдно...
Сама худая, без лица
"Хоть я безлика, а все ж обидно:
Я обокрала - мудреца.

Жирна добыча, да в жире ль дело!
Я с мудрецом сошлась на грех.
Едва я мудрость стащить успела,-
Он тотчас стал счастливей всех!

Смеется, пляшет... Ну, словом, худо.
Назад давала - не берет.
"Спасибо, ладно! И вон отсюда!"
Пришлось уйти... Еще убьет!

Конца не вижу я испытанью!
Мешок тяжел, битком набит!
Куда деваться мне с этой дрянью?
Хотела выпустить - сидит".

Чертовки взвыли: наворожила!
Не людям быть счастливей нас!
Вот угодила, хоть и без рыла!
Тащи назад! Тащи сейчас!

"Несите сами! Я понесла бы,
Да если люди не берут!"
И разодрались четыре бабы:
Сестру безликую дерут.

Смеялся месяц... И от соблазна
Сокрыл за тучи острый рог.
Дрались... А мудрость лежала праздно
На перекрестке трех дорог.
1908